Галина Леонидовна Беловол много лет прожила в Советском и знает о нем не понаслышке. Она в буквальном смысле слова держит руку на пульсе событий уже несколько десятилетий, потому что посвятила жизнь журналистике. Работала в газете «Путь октября» корреспондентом, ответственным секретарем. Участвовала в становлении местного телевидения. Лично знакома со многими руководителями, специалистами, интересными людьми района. Была основателем и редактором газеты «Блики», выпускаемой Межпоселенческой библиотекой Советского района. Является составителем и соавтором не одного десятка краеведческих сборников и литературных изданий.

С Галиной Леонидовной мы встретились осенним солнечным вечером. Погода щедро дарила тепло, словно нарисованная кистью трепетного пейзажиста золотая осень умиротворяла. Видимо, поэтому беседа оказалась особенно приятной. Галина Леонидовна вспоминала тот Советский, где жили молодые энтузиасты, мечтатели — люди, создававшие город и район.

70-е. Суровый климат и книжный дефицит

Я приехала в Советский в сентябре 1977 года. Первое впечатление от города сохранилось до сих пор. Помню, я тогда посмотрела вокруг и подумала: «Боже мой, куда я попала?». Серые дома, грязь, слякоть и холод, почти зимний. Я могу с уверенностью сказать, что за эти годы климат сильно изменился. Сейчас у нас только к середине октября опадают листья, снежок пролетает, а в то время погода вела себя иначе. На работу я поступила 9 сентября, все деревья уже стояли голые, не считая сосенок и елочек. Надо сказать, осени как таковой не было, было лето, а потом сразу зима.

Вдоль улицы, напротив районной администрации, шеренгой шли деревянные двухэтажные дома. Их еще не до конца свалили, некоторые из них притаились на ул. 50 лет Пионерии, около вокзала. В том месте, где сейчас администрация города, раньше находилось деревянное здание «Книготорга». Тогда книги были в фаворе! Приобрести стоящий экземпляр казалось настоящей удачей. Если тебе выпадал счастливый случай на подписное издание, то это было сравнимо, пожалуй, с крупным выигрышем в лотерею. Подписное издание выдавалось строго по разнарядке, которую спускали сверху на коллектив. Допустим, выдавали подписку на какое-нибудь собрание сочинений, желающих было много, поэтому распределение велось через профком. Книги были на вес золота. Правда, возникали разные ситуации, связанные с этим дефицитом, не всегда книги попадали в руки жаждущим чтения. Помню свою обличительную статью под названием «Полтора метра зеленых корешков» — о тетках при власти, которые брали себе книги, сборники, собрания сочинений, чтобы облагородить жилище, для гармоничного цветового решения в интерьере. Я написала про одну такую любительницу коллекционировать издания. Она хвасталась, что у нее дома все стены заставлены классикой. А по большому счету для нее главной задачей было не прочитать эти книги, а украсить ими стену.

Партийная задача — успеть за жизнью!

Абсолютно не жалею, что приехала сюда, и что жизнь сложилась именно так. Я всегда занималась любимым делом, а это, как мне кажется, очень важно для человека. Мне было интересно все. Самое главное для нас, журналистов, было успеть за жизнью, а она в то время очень бурно развивалась. Работали леспромхозы, строительные организации, потом появились газовики. После — новые учебные заведения. Все это на наших глазах. Руководители разных уровней были заинтересованы в том, чтобы газета не прозябала, чтобы ее читали. Образ руководителя того времени — это очень активный, деятельный человек. Никто не закрывался, мол, придите завтра-послезавтра. Если надо было пообщаться прямо сейчас — пожалуйста. Такими незабвенными лидерами были Николай Федорович Баженов, Геннадий Николаевич Зеленцов. Поразительное дело, но от них никогда даже намеком не исходило, типа, не вашего ума дело, мы тут сами разберемся. Но в то же время контроль за нами был строгий, этого требовала партия. Сейчас на многих газетах есть приписка о том, что они общественно-политические, но непонятно, какому обществу они принадлежат и чьей политики придерживаются. Наша газета была органом райкома КПСС. В ней публиковались новости, сводки, репортажи, интервью о бурной жизни молодого района. На развороте «Комсомолец» печатались боевые материалы, в которых спорили комсомольские вожаки и рядовые члены ВЛКСМ, каждый отстаивал свою точку зрения.

Телевидение тоже при нас появилось и развивалось. Павел Митрофанов, задумавший открыть местное ТВ, был такой человек: захотел — сделал. Естественно, силами тех людей, которые имели к этому отношение. Я приехала сюда из Уфы и успела уже к тому времени поработать на Башкирском телевидении и в республиканской прессе. Мне все это здесь пригодилось, а с Митрофановым работалось интересно еще и потому, что он был хваткий, уверенный и целеустремленный. Его было за что хвалить. Но, надо сказать, ни в одном номере газеты раньше не мелькало по три-четыре портрета первого лица. Сейчас я открываю местную газету и вижу сплошные «перепевки» телевидения. Телевизионщики умудряются работать оперативно, делают сюжеты, потом эти сюжеты переписывают и ставят в газету. При нас такого не было, клянусь.

Заданий было множество, я этот район вдоль и поперек объехала, не по разу побывала во всех поселках. Тогда же не было таких дорог, как сейчас, мы ездили и на КрАЗах, и МАЗах, на колдобинах наскакались. Не это было главное. Главное — выполнить задание, которое тебе поручили, успеть, выдать на-гора. Мне кажется, от высоких темпов везде, на любом производстве, не только в нашей редакции, тогда и дышалось по-другому.

Газета, которая помогала людям

Советчане в то время много читали, и наша газета была популярной. Дошло до того, что первоначальный тираж в три тысячи экземпляров вырос до 15 тысяч. Население, конечно, тогда было поменьше, чем сейчас, значит, газету читали все. Люди приходили в редакцию, писали письма. Существовала рубрика «Письмо позвало в дорогу», работа в которой предполагала выезд к написавшему о проблеме жителю района, например, о плохой работе столовой, перебоях с освещением и т.д. Редактор поручал разобраться и ответить читателю посредством статьи или интервью. Письма не залеживались, потому что, если человек написал в газету и не получил никакого ответа в установленные сроки, это воспринималось как скандал. Народ мог сообщить в райком КПСС. А там сначала редактора отчитают как следует, а уж потом в редакции мало не покажется тому, кто должен был за это отвечать. До такого, конечно, старались не доводить. Подхватывались и вперед, туда, откуда письмо пришло.

Люди, писавшие письма в редакцию или приходившие в газету, делали это не ради любопытства, а для того, чтобы газета помогла решить вопрос. Редактор М.М. Мухаметшин любил повторять: «Запомните, люди к нам идут для того, чтобы мы им помогли, а не для того, чтобы полюбоваться на то, какие красавицы тут работают».

Да и работяги нас ждали на производстве. Народ был простой, считали редакцию чем-то труднодосягаемым. Я считаю несправедливо забытой практику выездных летучек. На журналистском языке летучка — это собрание коллектива редакции, на котором редактор разбирал все наши плюсы и минусы, кого-то хвалил, кого-то ругал. А выездные летучки проходили так. Ехали мы, например, в Агириш, собирали там жителей, рабочих, рассказывали о том, что хотели бы от них получить, какие материалы планируем. Они нам говорили об узких местах, о которых надо бы написать. Люди приходили, чтобы посмотреть на журналистов, пожаловаться или поблагодарить, поднять проблему. Помню, такие летучки проходили в Пионерском, в Самзе. Сейчас все делают по-другому, нынешним журналистам вообще можно никуда не ездить. Какую роль играет газета сейчас — хорошую или плохую — я не могу односложно сказать. Население города растет, а тираж сполз до трех тысяч экземпляров. Даже в первый год издания газеты он был выше.

Я приехала в Советский, когда газете уже было около десяти лет, но как только я впервые оказалась в редакции, мне рассказали про всех, кто работал до меня, про Владимира Тимофеевича Фомичева, про Эдика Баталина, про Володю Мофу. Они были корифеями газеты, не жалели своего слога и слов ради того, чтобы людям было интересно, хотелось районку почитать. Я думаю, спроси сегодня нынешнюю молодежь, никто и не вспомнит, кто был их предшественниками на газетной ниве. Сейчас многие традиции несправедливо забыты.

Как вырос «Кедр»

С самого первого года существования газеты появилась «Литературная страница», а следом — литературное объединение «Кедр». Были два энтузиаста, организовавшие творческое пространство для литературных самородков района. Владимир Кочкаренко, телевизионный журналист из Комсомольского, нынешнего Югорска, и наш Владимир Фомичев. К ним потянулись люди, которые жили в поселках, писали. Приходили довольно высокие начальники. Например, Станислав Юрченко в то время работал главным инженером Советского СМУ. Он писал стихи, и творческая среда притягивала его, поэтому он приходил в редакцию постоянно. Ему интересно было пообщаться с нашими журналистами и внештатниками, пробующими силы на литературной стезе. Был один мужичок, который на собрания «Кедра» специально ездил из Нягани. Поезд приходил рано, идешь на работу, он уже сидит, ждет. Люди, организовавшие литобъединение, занимались этим не потому, что их кто-то заставил или приказал, а потому, что им самим хотелось. Ни для кого не секрет, что вся наша творческая поросль появилась благодаря Фомичеву, Кочкаренке и потянувшимся за ними.

80-е годы. Портреты времени: жилье, как снег на голову, «березки» в цеху и строители-негры

Леспромхозы работали ударными темпами. Люди вставали и ложились под рев моторов лесовозов. Вагончик, в котором наша семья жила до 1984 года, находился возле лесовозной дороги, поэтому гул техники было слышно круглые сутки. Позже стали возить трубы, когда у нас появились газовики. Для нас это была новая тема. Нам необходимо было освещать их трудовые подвиги, ездить на места, где они копали траншеи, укладывали трубы.

Хочу рассказать о том, как я получила жилье. Прибежала как-то в редакцию в воскресенье. Тогда и слыхом не слыхивали о строгих пропускных системах, можно было запросто прийти на работу в любое время. Мне потребовалось срочно напечатать материал, чтобы в понедельник сдать его в печать. Сижу, тружусь, вдруг открывается дверь, входит высокий представительный мужчина. Я ему говорю: «У нас сегодня выходной». Он отвечает: «Да я уже понял». Я не отвлекаюсь, печатаю. Он вроде как о чем-то о своем думает, а потом спрашивает, где я живу. Я жила тогда с сыном в общежитии. Он прошелся по нашему кабинету и вдруг говорит: «В ПМК пойдешь жить?». Там стояли благоустроенные вагончики. Я согласилась. Он сказал, чтобы редактор назавтра пришел за ордером на заселение. Этим человеком оказался Нифонт Трофимович Вокуев, председатель райисполкома. Представляете, как легко это все было. Он даже фамилию мою не спросил. Мы с сыном были очень рады нашему новому жилью. Вагончик был полностью меблирован, с водопроводом, туалетом, даже с небольшим земельным участком, где я цветочки сажала. Тогда жизнь шла в совершенно другом ритме. Не тянули, проволочек не устраивали. Сказали — сделали.

В середине 80-х стали строить первые пятиэтажки на ул. Киевской. Конечно, это было большое событие. Как раз в те времена сюда приезжали студенческие строительные отряды. На многих домах даже были надписи с названиями городов, например, Одесса, Днепропетровск, которые свидетельствовали, что эти дома строили уроженцы тех мест. Приезжали даже какие-то иностранцы, видимо, вместе с международными студотрядами. Мальчишки наши на улице бегали и удивлялись, что среди строителей увидели диковину — настоящего негра. Как раз в то время появилась шуточка. Наш округ называли Хохло-Мансийским, потому что к нам много строителей тогда из Украины прибывало. А ЯНАО называли Ямало-Донецким округом, по той же причине. Было много посланцев других республик. Они ехали на заработки.

В самом начале работы в газете меня отправили в отдел промышленности, там моим руководителем был Борис Пантилимонович Карташов, которого, к сожалению, уже нет с нами. Он дал мне задание: побывать в лесхозе и написать о нем материал. Помню, как меня поразила одна вещь. Тогда лесхозом командовал Б.И. Лысак. Я эту фамилию уже слышала, потому что Борис Иосифович был интересным писателем и периодически публиковался на «Литературной странице». Творческие его способности проявились и в организации рабочего места. В цехах каждый столб был разрисован под березку. У людей настроение сразу поднималось, ведь это тебе не просто в серый цех заходить…

90-е годы. Венгерские перцы и розыгрыш масляных брусков

Когда началась перестройка, сначала было любопытство: что же из этого будет? СССР развалился, а что дальше? А дальше стало пусто в магазинах. До перестройки тоже было не сильно богато, но после — шаром покати. По большим праздникам — на Новый год, Восьмое марта и к 7 ноября — редактор договаривался с каким-нибудь ОРСом (отделом рабочего снабжения предприятия), и нам выдавали продукты, например, масло, конфеты. Я хорошо запомнила консервированные венгерские томаты и перцы. Раза два я от редакции ездила за этими продуктовыми наборами. Нас тогда в газете работало человек 12, на каждого выдавали строго по одной баночке, по одному пакетику, по одному кулечку каких-нибудь редких продуктов. Помню, как проходила дележка этих пайков в редакции, особенно сливочного масла. Его раньше продавали брусками. К нам этот брусок попадал, как правило, замороженным. Распечатывали его, резали на глаз на одинаковые куски. Один человек становился на раздачу. Иван Логинович Козак (как о нем к юбилею газеты написала О. Крюкова, был совестью нашей редакции) кричал в соседний кабинет: «Кому?». Из-за двери отвечали фамилию, которую записывали на листочке и прикладывали к отрезанному куску. Так каждый получал свою порцию «деликатеса». Редакция, кстати, находилась на углу ул. Ленина — О. Кошевого, этот синенький домик там до сих пор стоит.

А работа в газете продолжалась. Хочу рассказать, какие замечательные у нас были внештатники (внештатные корреспонденты) — незаменимые помощники редакции. В большинстве своем это были жители поселков, там они писали свои материалы. У нас был великолепный фотокорреспондент Алексей Филиппович Кудров. Он, живя в Пионерском, работал на весь пионерский куст. Это был простой работяга, который любил свое дело. У него получались необыкновенные фотографии. Не могу не вспомнить внештатника Михаила Тимофеевича Яковлева, которого, к сожалению, тоже уже нет среди нас. Он жил в Пионерском, работал плотником, был участником войны. Он весь темперамент вкладывал в свои материалы. Благодаря и его стараниям у нас открыли заповедник «Малая Сосьва». Он писал всюду: в «Тюменскую правду», в «Ленинскую правду», даже в журнал «Вестник советских профсоюзов». В итоге пробил стену, и заповедник открылся. Николай Яковлевич Бакалов из Малиновского тоже старался для газеты. Он был творческим и неравнодушным человеком и хорошо мог поднять и раскрыть проблему. Ему мы практически полностью доверяли. Уж если он написал и подписался своей фамилией, значит, дело на самом деле важное, этим срочно нужно заняться. Такие внештатники были везде. Я с грустью думаю о том, что происходит сейчас. Мало кто знает, но редактор «Первой Советской» в настоящее время живет в Самаре. Дизайн газеты выполняется в Екатеринбурге, печатается она в Реже. И хоть сейчас время цифровизации, как принято говорить, модно щеголяя словами, но газету делают живые люди для живых людей. Чтобы сделать интересную газету, должны работать люди, которые здесь и сейчас находятся с читателем, видят его проблемы, знают о его потребностях.

Современный Советский. Люблю, потому что люблю

Город меняется, конечно. Но, честно говоря, за 60 лет грандиозные изменения на ум не приходят. Хотелось бы, чтобы приезжим было понятно, что у Советского есть свое лицо. Я считаю, что здесь пока нет изюминки. Например, огорчил меня такой факт. На улице Киевской капитально ремонтировали многоэтажки, и почему-то внешняя отделка очень напоминает наш железнодорожный вокзал и вообще железнодорожный вагон. Не было других материалов? Открыли парк — забыли про стоянку. Или возьмем Центр культуры «Сибирь». Сколько можно эту избушку подпирать бревнами? Разве наши люди не заслужили достойного культурного учреждения, придя в которое можно было бы прочувствовать себя в современном мире? Улицу Киевскую украсили артобъектами-сердечками, и это, к сожалению, все, чем нас хотели порадовать.

Я довольна, что потихоньку сносят наши «деревяшки». Но зачем стали строить девятиэтажки? Мы что, живем в Манчестере, где земли мало? Люди с удовольствием жили бы в одноэтажных частных домах с небольшими участками, баньками. Это оптимальный, на мой взгляд, вариант застройки города. Я живу на улице, которую для своих сотрудников задумал Леонид Федорович Сташкевич, первый директор заповедника «Малая Сосьва», первый директор «Кондинских озер», первый директор спортивной школы. Он предложил построить дома из арболита, вечного материала. Дома сейчас стоят, ничто их не берет.

У Советского достойное прошлое, и должно быть достойное будущее. У нас сейчас время каких-то ожиданий. А вот чего мы ждем, не знаю. Любим свой город, потому что любим, а не за что-то еще. Я делала две попытки отсюда ухать, но каждый раз понимала, что не могу больше нигде жить, кроме Советского. Там совершенно другой народ. У наших людей огромный запас терпения, мы научились ждать и надеяться на лучшее, этим и отличаемся от других.

Светлана Пахтышева