С его фамилией связаны целые исторические периоды Советского, его именем скреплен не один важный документ, его личная подпись служит залогом качества проделанной работы. Николай Иванович Анфалов — человек-знак времени. Того самого времени, в котором рождался, рос и мужал Советский район. Рос — благодаря сильным и надежным рукам строителей, мужал — благодаря заботливым рукам администрации района. Так вышло, что Николай Иванович трудился на благо советчан на том и на другом поприще. Он был директором АООТ «Советское строительно-монтажное управление», заместителем главы администрации Советского района, генеральным директором строительно-промышленной компании, заместителем директора ООО «Северное СМУ». В данный момент Николай Иванович занимает должность заместителя председателя Совета старейшин при главе Советского района, он Ветеран труда ХМАО–Югры и Заслуженный строитель ХМАО-Югры.

70-е годы: это лес, здесь соболи прямо по дорогам бегают

Я родился в Пермской области в селе Коса Косинского района в 1953 году. Там окончил среднюю школу и поступил на физмат в Пермский педагогический институт. После его окончания меня направили учительствовать в Кудымкарский район. Я обязан был отдать долг государству — три года отработать в школе, — но по сложившимся семейным обстоятельствам вынужден был покинуть тот район и оказался здесь.

В Советский я приехал в сентябре 1977 года. В школах к тому времени все учителя уже были на месте, вакансий не предвиделось, и по профессии меня не взяли. Предложили работать военруком в поселке Таежном. Я отказался, считал, если и быть учителем, то по специальности, то есть преподавать физику и математику, а не маршировать.

Здесь я оказался благодаря сестре, которая в то время работала в больнице. Она была знакома с семьей начальника СМУ, через это знакомство работа нашлась и для меня. К тому же на этом предприятии мне пообещали сразу дать квартиру. Так я стал работать мастером погрузки-разгрузки.

Первое время я жил здесь один, моя семья оставалась в Пермской области. Потом я и их сюда перевез. Поезд пришел ночью, под утро. Автобусы не ходили. Мы пошли пешком. Идем, значит, видим, собачка бежит, маленькая, серенькая. Я жене говорю: «Это лесной край. Видишь, тут даже по улицам соболи бегают, не боятся людей». Она очень удивилась и поверила моей шутке.

Помню свои впечатления от поселка. В первое лето было холодно, дождливо, телогрейки почти не снимали. Поселок казался каким-то серым, скучным, неприветливым. Молочных продуктов для детей практически не было, хотя снабжение поселка велось по первой категории. Можно сказать, оно было очень хорошее: даже зимой на прилавках лежали апельсины, мясо, консервы всякие. Многие люди сюда приезжали подзаработать — квартиру, машину купить — и уехать. Об этом говорили не таясь. Может быть, поэтому в поселке не было уюта, какой чувствуется в добротных деревнях с историей, откуда никто не собирается уезжать. Я приехал из-за дочери. Для ее здоровья лучше было жить рядом с районной поликлиникой. Это для нашей семьи было удачей. А вот когда наступило лето, начались дожди и холод, я подумал: зачем вообще сюда приехал? У меня и в Пермской области были перспективы, меня даже на завод приглашали. Но так получилось, что мы все-таки остались жить в Советском.

Учиться, учиться и еще раз учиться

Я начал работать в строительной организации, а образование у меня было не профильное. Сразу осознал, что мне необходимо знать азы стройки, поэтому решил поступить в институт. Во время отпуска отправился подавать документы в Пермский политехнический на факультет промышленно-гражданского строительства. Но с распростертыми объятиями меня там никто не ждал. Сказали, что одно высшее образование у меня есть, вот и нужно работать по специальности, а не выдумывать всякое. Я сдаваться не хотел, доказывал свои права. Уступили. Но заставили поступать на общих основаниях. И учиться пришлось тоже на общих основаниях: уже сданные в одном институте предметы сдавал снова. Но ничего, я упертый, окончил второй институт, несмотря на всяческие козни со стороны деканата.

80-е годы: соцсоревнования, барабаны, субботники

Когда появились строительные знания, меня перевели мастером штукатуров-маляров. Первое здание, которое я строил в новом статусе, была детская поликлиника, она возводилась с 1977 по 1979 годы. А пока я учился и работал, меня выбрали секретарем комсомольской организации СМУ, затем Бюро райкома комсомола, потом Окружкома. Жизнь кипела. Все время было занято  работой и общественной деятельностью. С комсомольцами мы часто проводили субботники. Вот, например, на фото субботник у панельного дома на углу улиц Наладчиков и Макаренко, который не так давно снесли. Тогда он только строился. Мы ездили в округ на комсомольские окружные конференции, много общались, решали животрепещущие вопросы. Молодежь была очень активная.

Помню такой случай. На предприятии мне предложили провести молодежное соревнование среди комсомольцев-каменщиков. На участие выдвинули бригады Виктора Мемца и Геннадия Харламова. На ул. Юбилейной, там, где сейчас магазин «Пятерочка», возводились дома. Как раз эти два дома бригады строили в соревновательном режиме: чья бригада больше работ выполнит в течение установленного времени.

И не только работой жила молодежь. Я увидел, что в других организациях есть музыкальные кружки, обратился к директору с предложением организовать ансамбль. Мы купили инструменты — гитары, барабаны, — чтобы молодежь занималась.

Стройка — риск, а риск — благородное дело

После окончания института меня поставили прорабом. Я строил больницу, был начальником участка. Центральное здание на ул. Киевской возводилось не без труда. Вот такой случай хочу рассказать. Плиты были очень большие, громоздкие, перекрыть их никак не могли. Башенным краном было страшно браться: что если упадет? В то время на японском кране «Като» работал настоящий мастер своего дела — Николай Васильевич Аринин. Я думал-думал, что же делать с перекрытием, и решился на хитрость. Говорю Николаю Васильевичу: «Давай поспорим, что ты не сможешь положить эту плиту». Я понимал, что это большой риск, кран может перевернуться. А Николай Васильевич уже клюнул: «Я? Не положу? Положу, если площадка будет готова!» Так и сделали. Плиты были перекрыты. Руководство очень удивилось, когда приехало с инспекцией. Спросили меня: «Как ты перекрыл?». А у меня дело сделано, можно шутить: «Где вручную, где как». Этот кран до сих пор трудится, я вижу его в Советском.

А вот история, в которой мне было не до шуток. В Самзе сгорела деревянная школа. Нам дали задание срочно построить новую. Пока мы готовились, дорожникам поручили вырыть котлован.  Понятно, когда сам делаешь — лучше, но к нашему приезду котлован уже был готов. Работали срочно, зимой. Фундаменты сделали, первый этаж подняли. Когда вышли на второй этаж, зима закончилась. Школа стоит около озера, там плывуны, ключи, и здание наше «поплыло». Замом по строительству тогда был В.А. Болдырев, он подсказал сделать монолитный железобетонный пояс. Так и сделали. А когда здание уже стояло полностью, оно у нас как начнет трещать. По стене трещины поползли. Скорее всего, когда делали котлован, грунт просто взрыхлили. Мы в спешном порядке начали делать шурфы под фундамент и закачивать туда бетон. Заводили бетон, делали перемычки, днем и ночью работали. Спасли здание. Тогда я первый раз напугался. Получил важный урок от жизни: спешить, конечно, можно, но даже в спешке нужно делать все с начала и до конца самому. Если одно дело выполняют несколько человек, то ответственность несет непонятно кто.

90-е годы: давайте строить красивые дома

А потом меня выбрали директором СМУ, и до 2001 года я занимался исключительно строительством. В то время на нашем предприятии было 700 работающих человек. Мы строили по всему району и за его пределами и садики, и школы, и больницы, и дороги.

Когда я впервые приехал, здесь из кирпичных зданий были районная администрация, первую школу только начали строить (еще не был закончен первый этаж), и, если я не ошибаюсь, пара пятиэтажек на Гастелло. СМУ это все и подняло. Все здания в поселках того времени тоже были выстроены СМУ. Строили и деревянные дома и каменные.

Впервые увидев поселок, я сразу отметил его серость. Здания были однообразного, скучного цвета. У меня работал бригадир каменщиков В.В. Чурин, я ему сказал: «Давай красивые дома строить, чего они такие серые все?». Архитектором у нас был С. Дзизенко, к нему я и отправился с предложением что-нибудь «рисовать» на белом фоне красным кирпичом. Так появились дома с оленями (на ул. Гастелло), с летящими птицами (на ул. Киевской). Про балконы с узорами тоже я подсказал. Он нам сделал чертежи, на которых пошагово, цифрами было обозначено, как выложить рисунки на стенах домов. Сейчас многое закрыли, потому что ремонтируют, облицовывают здания.

Вообще мне нравится город, потому что я к нему руки приложил. Одно из самых моих любимых зданий — центральная больница. Парк наш мне очень нравится. И новый озерный парк неплохой. Посмотрим, будет ли он востребован, как центральный. Сразу после открытия там много народу было. А зимой, смотрю, люди перебрались обратно: гуляют по старой тропе, видно, холодно стало, там ведь ветер гуляет. Если говорить об истории озерного парка, идея создания появилась еще при П.П. Митрофанове, и СМУ этим занималось. Павел Петрович тогда выделил десять миллионов рублей, чтобы в этом месте сделать пляжную зону. Сначала хотели на возвышенности вырыть большой котлован, обложить его пленкой и воду туда накачать. Но вода была бы стоячая и закисла бы. Решили делать выторфовку. Мы изменили русло реки. А потом началась перестройка, деньги кончились. И этот вопрос повис в воздухе. И теперь он, слава богу, закрыт.

За все, что делаешь, нужно нести личную ответственность

Я считаю, что сейчас истинных строителей нет. Предприниматели строят. Раньше были государственные строительные организации — СМУ, ПМК, мехколонны, — а теперь частные. В креслах сидят и отвечают за строительство не те люди, из-за этого проволочки и тяжбы. Если начальником УКСа ставят юриста, это неправильно. При деле должен быть человек, связанный со строительством. Он ответственность должен нести, он должен знать, как и что делать. Поставь вместо хирурга сантехника — что он натворит?

Вот пример. Мы строили реабилитационный центр больницы, я еще был прорабом. Там первый этаж был кирпичный. Я предложил все три этажа делать кирпичными. Мне мое руководство запретило вмешиваться. Тогда пришли чешские общежития монолитными коробками. Решили поставить два этажа из этих коробок. Сделали. А потом снести пришлось. И первый этаж тоже. А там такие мощные фундаменты я лично закладывал, пять этажей можно было бы возводить.

Когда строили перинатальный центр, я как раз в больнице лежал, видел это из окна палаты. Я очень ругался, потому что заливать колонны на морозе могли придумать только дураки. Проще было бы сделать ленточные фундаменты, кирпичами заложить, и это здание стояло бы, как и все три корпуса, вечно. Я уже на первом этапе строительства понял, что не сдадут. Так и получилось. Его признали чуть ли не аварийным, чуть ли не под снос. Теперь проводят какие-то экспертизы. Но ведь кто-то должен понести за это ответственность. В этот так и не открывшийся перинатальный центр вложили миллиард, купили оборудование, которое пролежало на улице и испортилось. Если бы кто-то нес за это здание персональную ответственность, его бы построили нормально. Я не знаю, как это делается сейчас, а раньше с нас брали расписку. Мы писали, что лично отвечаем за конструкцию, которую строим, за то, что она не развалится, не упадет.

На ул. Калинина треснула стена дома. Жильцы не виноваты в этом. Почему они должны ремонтировать за свой счет? Отвечать должны строители. Не важно, обанкротилось предприятие или нет. Должны быть конкретные люди, с которых и спрос. В мое время такое было недопустимо.

«Буду закручивать гайки!»

В 2001 году Андрей Николаевич Расковалов пригласил меня к себе первым замом. Работали мы на совесть. Мне было важно, чтобы дело делалось. Однажды я даже Язева выгнал из кабинета, это при Путине какой-то зам по газу. Он приехал сюда, когда купили «Юграгаз», зашел ко мне, а я его на место поставил. Напомнил, что предприятие они купили, а сети наши, муниципальные. Он — прямиком к Расковалову. Андрей Николаевич вызвал меня, объяснил, что нехорошо с такими людьми ругаться. Но мне было не важно. Я считаю, что по нашим сетям на халяву гнать и прибыль получать — это нехорошо. Пусть платят. Я всегда говорил Андрею Николаевичу: «Я злой. Я буду закручивать гайки, а уж ты решай, как лучше: где-то деньги возьми, где-то попроси что-нибудь построить».

У нас в районе 2/3 нефти добывает «Урайнефтегаз». Мы от них ничего не имеем. Я поручил Владимиру Ивановичу Боркину проверить все месторождения. Он привез отчет о нарушениях. Мы составили предписание и предъявили «Урайнефтегазу» стомиллионные штрафы. Они приехали договариваться. Я подсказал Андрею Николаевичу: в счет штрафов запросить с них помощь городу. Пусть они грунтовую дорогу на ул. Юбилейной выложат плитой, тротуар сделают и дома свои трехэтажные в Нефтянике облицуют, стадион построят.

Я думаю, что при Перцеве была сделана ошибка. Нефтяники хотели войти сюда, обосноваться. Если бы это случилось, газовый Югорск и нефтяной Советский сейчас бы уже единым городом процветали. А тогда испугались, что все побегут к нефтяникам, некому станет работать в лесу. Нефтяники начали даже дома строить, но им не дали развиваться, вот они и ушли в Урай.

Ну, они все сделали, как мы сказали: дорогу построили, дома облицевали, со стадионом помогли. Мы тогда трубу НКТ у них брали. «Совэнерго» в то время командовал Н.Г. Неворотов. Я предложил сделать освещение по дороге к аэропорту, а стойки — из труб НКТ. Так и сделали.

Как заместитель я в каких только департаментах ни бывал. Помню, первый зам Филипенко Чемезов увидел меня и говорит: «А ты чего приехал на выходных?». Я отвечаю: «Как чего? Деньги нужны». Мы всей командой постоянно занимались добыванием, работали. Нас и народ воспринимал без ругани, уважал.

О городе

Город преобразился, с 1977 года изменилось все. Советский вырос и подрастает до сих пор. Но меня возмущают некоторые вещи. Недавно прошла реконструкция центрального парка. Зачем всю старую плитку сняли? На те деньги, которые потратили на снятие и укладку новой плитки по той же схеме, можно было еще больше развивать парк. Плитка была хорошая, не скользкая, прочная. С горками тоже ерунда какая-то. В парке есть горка, но на ней никто не катается. А та дальняя зимняя горка, которая на ул. Радужной, стоит в темноте. Я в прошлом году сказал главе города о том, что там темно. В моем понимании горка — это веселье и радость для детей. А когда с одной стороны свет горит, а с другой потемки, ребенку неуютно. Собачья площадка рядом вся в иллюминации, лучше горки сверкает. Я посоветовал повесить гирлянду, чтобы веселее стало. Повесили синюю. Что, желтых, красных, белых не было? Ну ладно. Хорошо, что хоть прислушиваются к советам.

Помню, когда главой стал Набатов, я пришел к нему, хотел совет дельный дать. А он злопамятным оказался, припомнил, как в перестроечные годы приходил ко мне, а я его просьбу не выполнил. Вот он мне тоже от ворот поворот. Но дело-то разное. Он для себя просил, а мне от него ничего не надо было. Ну, было бы предложено. 

Вообще, если говорить о людях в городе, то старые жители остались прежними. Мы встречаемся, улыбаемся друг другу, приветствуем тепло. Мне не нравится, что у молодежи теперь другой менталитет. Время как-то изменилось. Никогда я не видел раньше такого, чтобы на улицах вокруг слышался сплошной мат. Маленькие девочки матерятся. Это ужасно. И наверняка по всей стране так. Кинематограф пособничеством занимается. Я порой натыкаюсь на фильмы, в которых матерятся не какие-то люди, а известные актеры. Фильмы такие извращают наших детей.

А вообще город наш хороший. Я отсюда никуда не уеду. Я и родителей своих здесь похоронил. Мама с нами маленько пожила. Отец не любил в Советском жить, только в гости приезжал. Здесь дети мои выросли. Здесь есть, о чем вспомнить, посмотришь вокруг — многое нашими руками сделано.

… и о себе

Дома у меня благодать. У нас козы, кролики, куры, собака, кошка. Свое молочко, творог, мясо. Чем-то надо заниматься, а корни наши сельские, поэтому занимаемся хозяйством.

Тайга-красавица тоже радует. В лес наведываемся за дикоросами. За Кондой есть место такое, там по лесной дороге идешь по опавшим листьям, а над тобой деревья склоняются так, словно образуют арку. Красота такая, словами не передать. А сколько чудес в наших прекрасных борах! Поехали мы как-то по грибы. Я вышел на поляну, глянул под ноги, ощущение, что красный ковер на полу. Присмотрелся, а это грибы. Маленькие красноголовики. Так густо они росли, я даже лег, чтобы не давить их ногами. Нарезал в охотку, все не стал собирать, пусть, думаю, и другим достанется. Такое чудо я впервые увидел. Через несколько дней приехали туда, а грибов как не бывало.

Грибы я вообще очень люблю, всякие: маринованные, соленые, сухие. Вы когда-нибудь пробовали пельмени из сухих грибов? Такая вкуснятина! У нас на Урале пельмени называют ушками. Их лепят, заворачивая кончики, от этого они похожи на ушки. Ушки из сухих грибов варят в собственном соку. Сначала замачивают сухие грибы, а сок этот потом не выливают, а процеживают и в нем же варят пельмени. Из вымоченных сухих грибов делают грибную икру, добавляют жареный лук, морковку. С такой икрой делают пельмени-ушки, которые варят в грибном соку. Подают пельмени с бульоном, в который добавляют перчик, маслице. Я такие пельмени люблю больше, чем мясные.

Светлана Пахтышева